20.07.2014 в 17:22
Пишет NeAmina:Сила королей
Венец из белой стали, волшебный амулет, второго, как считали, такого в мире нет: почти наполовину утопленные в сталь, бирманские рубины смотрели сквозь эмаль, ни капли не красивый изогнутый металл...
Но с ним большую силу король приобретал: был властен над природой, держал в узде народ.
Венец все эти годы завязан был на род. Решалось это просто: хоть взрослый, хоть юнец – лишь королевский отпрыск надеть бы смог венец. И становился славный рубин его алей, тем подтверждая право на силу королей.
Никто в стране не ведал о волшебстве венца. Отец узнал от деда, я тоже от отца. Мои б узнали дети, как я - в двенадцать лет в закрытом кабинете фамильный наш секрет.
Но в дней круговороте вдруг вспыхнула беда: пропала на охоте монаршая чета. Скорбела об утрате великая страна, средь стаи алчной знати осталась я одна. Одна. Всего семнадцать. Вокруг бубнят, снуя, двоюродные братцы и сестры, и дядья. Стервятниками кружат.
- Отдай, - твердят, - контроль, стране, конечно, нужен поопытней король. Венец возложишь брату, свои же, не жалей...
Но память жгла баллада о силе королей.
Моя страна, и точка, И буду править я – единственная дочка. Сама себе семья. И ни кузен, ни дядя, ни кто из кротких дев на древний трон не сядет, стальной венец надев.
Меня короновали (а после - хоть потоп), венец из белой стали надвинули на лоб.И боль виски сдавила, в глазах плескалась мгла. Я чувствовала, сила со сталью в плоть вошла. Она во мне кружила, не находя пути, огнем текла по жилам и рвалась из груди. Я не сдержала вздоха, но не сорвался стон.
Что королеве плохо, не должен знать никто. Все хорошо, отлично, стою я во дворце, и маска беразличья на мертвенном лице. И пусть бледнеет кожа – ни слез и ни соплей! Никто прознать не должен про силу королей…
URL записиВенец из белой стали, волшебный амулет, второго, как считали, такого в мире нет: почти наполовину утопленные в сталь, бирманские рубины смотрели сквозь эмаль, ни капли не красивый изогнутый металл...
Но с ним большую силу король приобретал: был властен над природой, держал в узде народ.
Венец все эти годы завязан был на род. Решалось это просто: хоть взрослый, хоть юнец – лишь королевский отпрыск надеть бы смог венец. И становился славный рубин его алей, тем подтверждая право на силу королей.
Никто в стране не ведал о волшебстве венца. Отец узнал от деда, я тоже от отца. Мои б узнали дети, как я - в двенадцать лет в закрытом кабинете фамильный наш секрет.
Но в дней круговороте вдруг вспыхнула беда: пропала на охоте монаршая чета. Скорбела об утрате великая страна, средь стаи алчной знати осталась я одна. Одна. Всего семнадцать. Вокруг бубнят, снуя, двоюродные братцы и сестры, и дядья. Стервятниками кружат.
- Отдай, - твердят, - контроль, стране, конечно, нужен поопытней король. Венец возложишь брату, свои же, не жалей...
Но память жгла баллада о силе королей.
Моя страна, и точка, И буду править я – единственная дочка. Сама себе семья. И ни кузен, ни дядя, ни кто из кротких дев на древний трон не сядет, стальной венец надев.
Меня короновали (а после - хоть потоп), венец из белой стали надвинули на лоб.И боль виски сдавила, в глазах плескалась мгла. Я чувствовала, сила со сталью в плоть вошла. Она во мне кружила, не находя пути, огнем текла по жилам и рвалась из груди. Я не сдержала вздоха, но не сорвался стон.
Что королеве плохо, не должен знать никто. Все хорошо, отлично, стою я во дворце, и маска беразличья на мертвенном лице. И пусть бледнеет кожа – ни слез и ни соплей! Никто прознать не должен про силу королей…