Если я вас напрягаю или раздражаю, то Вы всегда можете забиться в угол и по рыдать! лишь маво миленка рожа на волшебную похожа нос крючком, глаза горят патлы шваброй, слюни- яд!
"Драконы! Драконы!" - кричали вокруг неистово,
Дома и деревья пылали, как вата клочьями,
Дым бился клубами о небо, недавно чистое,
Скорбели отцы, к ним прижавшись рыдали дочери.
Зачем же вернулись летучие твари древние?
Чего они жаждут, ведь их сотни лет не видели?
И люди бежали, кричали, глазам не верили,
Страшась даже в мыслях приблизиться к их обители.
А я не боюсь темноты и ущелий каменных,
Они для меня расцветут мотыльками красными.
Я с первых же лет, сколько помню, играла с пламенем,
И пламя меня не сжигая, урчало ласково.
Ломается корка земли под босыми ножками,
Расплывчато тает всё то, что когда-то помнила,
И кажется, ветер взовьет меня алой крошкою,
Дерзнувшую смело пройти по пути драконьему.
Но видимо, им всё равно: кто большой, кто маленький,
И вовсе не важно: кто будет в броне, кто в платьице,
Драконы плывут в темноте, как в сиропе ягодки,
И искры костров от земли в небеса впиваются.
Дома и деревья пылали, как вата клочьями,
Дым бился клубами о небо, недавно чистое,
Скорбели отцы, к ним прижавшись рыдали дочери.
Зачем же вернулись летучие твари древние?
Чего они жаждут, ведь их сотни лет не видели?
И люди бежали, кричали, глазам не верили,
Страшась даже в мыслях приблизиться к их обители.
А я не боюсь темноты и ущелий каменных,
Они для меня расцветут мотыльками красными.
Я с первых же лет, сколько помню, играла с пламенем,
И пламя меня не сжигая, урчало ласково.
Ломается корка земли под босыми ножками,
Расплывчато тает всё то, что когда-то помнила,
И кажется, ветер взовьет меня алой крошкою,
Дерзнувшую смело пройти по пути драконьему.
Но видимо, им всё равно: кто большой, кто маленький,
И вовсе не важно: кто будет в броне, кто в платьице,
Драконы плывут в темноте, как в сиропе ягодки,
И искры костров от земли в небеса впиваются.