Новая сказка старой Праги

[SholahWeraSSaNord]

Посвящается Наташе «Резная Свирель» с любовью за её стихотворное волшебство

Есть магия в уютных городах. Посмертная, бессмертная свобода.
Есть магия забытого народа и та, что остаётся навсегда.
Мне эту сказку рассказал старик, смотревший на часы на Староместской.
Сам колоритный, но какой-то детский, морщинистый, как древний материк,
навеки погруженный в пустоту.
И он спросил на языке гуситов: «Ходили ль вы в собор Святого Вита и были ль вы на Карловом мосту, где статуи воруют голоса и муравьино ползают туристы, в толпе слипаясь зернышками риса и душами слипаясь в небесах.
И если вы там были, светлый пан, случайно вы отдернули кулисы, и к вам навстречу вышел тихий призрак, туманный рыцарь, невесомый пар.
В доспехах, с алебардой и в плаще, и развевался плащ над тёмной Прагой сиятельной волной и пыльным флагом, и фонари сгибали руны шей.
И если вы увидели его потусторонним сердцем колокольным, то знаете, что нет ему покоя,
и да пребудет с вами волшебство,
и пусть вас духи по земле ведут
туда, где нет ни боли, ни тревоги,
и рыцарь показал бы вам дорогу, но он прикован к своему мосту цепями — ни порвать, ни развязать.
Он слушает, о чем молчит шарманщик. И на него глядят витражной манной цветные лучезарные глаза.
Химеры сон всегда каменнолик, печаль сквозит в безликом сожаленьи.
Костры, костры. Однажды на сожженье красивую торговку обрекли
в далёкие-далёкие века, и пахло дымом и листвой опрелой.
И так горела, так она горела, что солнце устыдилось в облаках.
Ей домом стал многоконечный храм, точней, не домом стал, а целым миром.
Глотают шутовской огонь факиры, не ведавшие прелестей костра, когда слова перерезают нить, когда тела беспомощней бумаги.
А Прага ждёт единственного мага, рожденного двоих соединить в одну любовь, безгрешность, красоту, сплести ветрами и опутать сетью
безвинную танцующую ведьму и рыцаря на Карловом мосту.
Поэты ждут, алхимики, раввины, истертая булыжная тропа.
Простите старику его наивность: возможно, это вы, мой светлый пан».
(Резная Свирель)



Всё началось с того, что у Янки в руках вспыхнул блокнот — обычный небольшой карманный блокнот, который очень удобно носить с собой. Вишнёвая кожаная обложка, резинка вместо застёжки. Чего ради он вдруг самовозгорелся, ведьма не поняла и с испугу выронила его из рук на стол. Блокнот пылал, страницы медленно скукоживались и чернели, а потом всё закончилось. Резко и внезапно. Перед испуганной Янкой на столе лежала её любимая вещь, целая и невредимая, как будто ничего и не происходило.
— Ну ничего себе! Пожалуй, на сегодня надо завязывать с работой. Спать пора.
Чертовщиной ведьму не проймёшь, но неприятный осадочек остался. Таролог, рунолог, астролог, гомеопат — выбирай на любой вкус, профессиональных прикрытий современность предлагала массу. Самое главное — подобраться к клиенту и заговорить зубы, а дальше уже, разобравшись в ситуации, Янка вполне могла пустить в ход колдовство. К тому же её травяные сборы, мази и настойки действительно помогали людям, компоненты для них девушка собирала сама, сама же составляла рецепты, поэтому за качество ручалась не зря. У неё уже наработалась своя клиентура, так что без средств к существованию Янка остаться не боялась, а сарафанное радио обеспечивало ей рекламу лучше, чем любое объявление в интернете.

Она на всякий случай сунула подозрительный блокнот в металлическую миску и оставила его на подоконнике, подальше от вороха бумаг и тетрадей, заполонивших её стол. Мало ли, вдруг снова полыхнёт?
Спалось плохо. Всю ночь беспокоили какие-то неясные образы и видения, прорастающие сквозь толщу сна. Но так как ни видящей, ни пророчицей Янка не была, то распознать и выделить из сонма сновидений ключевые моменты она не смогла. Голова с утра была чугунной, и девушка решила отправиться по делам пешком, не отвечая звонкому дребезжанию ярких городских трамваев привычной взаимностью. День прошёл в заботах, фоном которым послужило муторное ощущение чего-то забытого, не выполненного. Всё ведьминское чутьё кричало о грядущих неприятностях. Этой ночью подсознание снова пыталось достучаться до неё: сны пахли гарью, руки казались выпачканными жирным пеплом и копотью. Янка подумала о том, что надо навестить собор Святого Вита. Она давно там не была, а ведь ей всегда легче думалось на смотровой площадке. Нужные мысли, казалось, сами собой появлялись в голове, а всё лишнее улетучивалось, выдувалось десятком ветерков, обитавших вокруг башен собора. Может быть, там она наконец сможет поймать всё время ускользающую ниточку решения происходящего с ней в последние дни, а особенно ночи.

На следующий день дела увели её за город и добраться до собора не вышло. Буянила вовсю ярким цветом весна, засыпала дорожки белым снегом яблоневых лепестков, розовела сладкими облаками магнолий и сакур. Бегущая поздно вечером с вокзала домой Янка пропиталась этими ароматами до приторного привкуса во рту. Вдруг внимание девушки привлёк треск живого огня. Она обернулась на звук и остановилась — в одном из небольших каменных двориков полыхала алым пламенем сакура. Мимо туда-сюда сновали поздние гуляки и туристы, которые ничего необычного не замечали. Завороженная увиденным ведьма подошла к дереву ближе. Оно горело! Потрескивали ветки и сучья, слетали хлопьями уносимые порывами пламени цветы.
— Красиво цветёт, правда? — обратилась к ней подошедшая старушка.
— Д-да, — запинаясь, пробормотала Янка. Она пыталась подобрать слова, чтобы спросить — неужели никто не видит пожара? И что бы это могло значить?
— Очень люблю этот город весной. Удивительная, волшебная красота, — пожилая женщина постояла ещё пару мгновений, любуясь деревом, и ушла.
Отвлёкшаяся на неё ведьма обернулась обратно — абсолютно невредимая сакура игриво покачивала пышным махровым цветом, вились с тихим жужжанием над ней мелкие вечерние насекомые.
«С ума сойти, — подумала Янка. — А может быть, я уже сошла? И это всё мои галлюцинации?»
Она коснулась ближайшей веточки, которой здесь никак не могло быть, миг назад вся ветвь была чёрной, обугленной, напитанной жаром изнутри. Ведьма потрогала шёлковую гладь лепестков, потом сорвала один цветок, сунула в карман и побежала домой, решив попробовать выяснить, что тут не так. Может быть, дело вовсе не в ней?
«Тоже мне, купина неопалимая», — фыркнула девушка. На Моисея она не походила, голосов тоже не слышала, значит, дело не в божественном откровении, да и, будем откровенны, в последнюю очередь она подходила на роль библейского пророка. Вокруг творилось что-то очень странное даже по меркам ведьмы, какой бы продвинутой, современной и городской она ни была.

На следующий день, едва закончив дела, Янка побежала в любимый собор. По пути она много думала, размышляла и вспомнила, что подобным образом, через почти физическое воздействие, могут привлекать к себе внимание призраки. Хм, последним призраком, с которым ей приходилось иметь дело, был милейший старичок-библиотекарь, поселившийся на чердаке у её очередной клиентки — любительницы гороскопов. Он оказался очень спокойным, тихим, никого не беспокоил и блокнот бы жечь не стал, да и не с чего ему — пан библиотекарь вёл жизнь спокойную и скромную, умер своей смертью, а не покинул сей бренный мир только потому, что был слишком привязан к своим книгам и работе. Когда же библиотека закрылась, поселился там, где жил раньше, но перебрался на чердак, чтобы не мешать новым жильцам. Янка наткнулась на него абсолютно случайно — просто почувствовала знакомое потустороннее ледяное веяние, от которого у неё с самого Самайна до сих пор был нервный озноб. История с потерянным рыцарем из свиты короля призраков ещё долго будет ей помниться и являться в кошмарах. Подумать только, из-за ляпнутой по глупости фразы чуть не лишиться жизни и ещё хуже — посмертия. Ведьма попросила у клиентки разрешение осмотреться наверху, приврав, что ей нужно уединённое место для настройки на ауру человека и его жилища, и наткнулась на удивлённого призрака, который сначала испугался, но потом, узнав, что никто его изгонять не собирается, оказался весьма приятным и разносторонне образованным господином. Сам он очень обрадовался новому собеседнику и приглашал заходить в гости, потому как отвык от общения, а ему очень не хватает возможности поделиться своими мыслями и размышлениями. Девушка пообещала непременно зайти, когда принесёт клиентке заказанный гороскоп, а если той работа понравится, то с удовольствием станет заглядывать почаще. Расстались они весьма довольными знакомством друг с другом.

Добиралась до собора Святого Вита Янка не привычным путём, через Карлов мост, а в обход: сначала погуляла по улочкам Малой страны, потом покормила любимых лебедей и уже почти в сумерках через виноградники добежала до величественного, но такого тонко-звонко-резного собора, от вида которого у неё снова перехватило дыхание. Уйдя в тень, слившись с ней, ведьма миновала двери в смотровую башню и почти взлетела на самый верх. Взлетела и замерла. Казалось, вокруг башни бушевала огненная стихия: красными светляками взлетали в небо огненные искры, воздух дрожал перегретым маревом, опаляя кожу.
«Что же это?» — подумала Янка, прикрываясь от жара рукавом. Она прикоснулась рукой к стене и вскрикнула от боли — на пальцах тут же вздулся волдырём ожог.
— Ну, знаете ли, это уже перебор! Кто ты и что тебе нужно? — закричала она, но никто не отозвался. Только жар нарастал так, что даже волосы стали потрескивать. Ведьма зажмурила глаза, пробормотала скороговоркой выученную недавно формулу отведения мороков и резко выдохнула, почувствовав на лице прохладу вечернего воздуха. — Кто бы ты ни был, что бы тебе ни было нужно — выходи, поговорим, — громко крикнула девушка, постояла на смотровой площадке, приводя мысли и чувства в порядок, и, не дождавшись ответа, решила спускаться вниз. Домой она пошла через мост короля Карла. Сегодня ведьма не удивилась бы даже встрече с легендарным сычом у Староместской башни, чей крик предвещает пожар в доме. С недавних пор у неё появилась привычка останавливаться у одной из скульптур, украшающих мост, рассматривая детали, касаясь рукой шероховатой поверхности. Люди, которых здесь хватало и днём, и ночью, всё так же деловито сновали вокруг, останавливаясь сделать селфи или послушать музыкантов. Дойдя до следующего изваяния, Янка облокотилась на каменный парапет моста и прижалась гудящим от усталости виском к прохладе постамента. На душе было неспокойно. Даже свет головастых фонарей казался ей нервным и напряженным.
— Она слишком боится и стесняется своего внешнего вида, чтобы показаться человеку, — услышала ведьма за спиной чей-то тихий гулкий голос и почувствовала знакомый по общению с призраками могильный холод.
— Что?! — резко обернулась она.
— Что? — удивлённо шарахнулся в сторону проходящий мимо парень в ярко-красных наушниках.
— Простите, я не вам, — пробормотала ведьма.
— Лечиться надо! Уже на людей бросаются, — буркнул прохожий и поспешил дальше по своим делам.
— Ты кто? — тихо спросила Янка, отворачиваясь от моста в сторону Влтавы. За спиной раздался смешок.
— Встретимся у восточной стороны Староместской башни, там и поговорим, — ответил голос.
Ведьма, быстро лавируя в толпе, добралась до указанного места. Люди текли через мост в оба направления, абсолютно не замечая закуток справа от башни, куда и направилась девушка.
Увидев перед собой призрак рыцаря, ведьма мучительно застонала:
— Что, опять?
К рыцарям у неё с осени была особенная нелюбовь. Впрочем, в отличие от призраков Дикой Охоты, этот выглядел вполне прилично и, судя по облачению, был одним из гуситских воинов, тех самых, чьи черепа Янка видела в музейной экспозиции Костницы на Кутной Горе.
— Прости, — развёл тот руками, — понимаешь, очень нужна твоя помощь.
— Понимаю. Только зачем же вы так-то? — девушка протянула к рыцарю пальцы, на которых безмолвным укором алела обожженная кожа.
— Это случайность. Поверь мне, никто не желает тебе зла! Просто она хочет поговорить, но очень стесняется.
— Да кто она-то?
Взгляд рыцаря устремлялся над Янкиным плечом в сторону собора Святого Вита.
— Моя любимая. Понимаешь, мы оба здесь уже невыразимо давно. Я — призрачный дух-хранитель этого моста, призванный создателем беречь его покой в веках, а она прикована в посмертии к собору Святого Вита. Сожжённая ведьма, чей прах был погребён в святом месте, чтобы и после смерти ей пришлось нести наказание, терпеть все муки, на которые её обрекли святоши и палачи. Мы чувствуем друг друга, тянемся друг к другу так, как только могут тянуться родственные души, разлучённые веками и расстоянием. Но всё, что нам остается, — это передавать приветы голубями, посмеиваться над туристами и пересказывать многочисленные легенды старого города, надеясь, что однажды среди них появится и наша с ней история. Она мечтает о единственной встрече, я же прошу о другом.
— О чём?
— Отвяжи её! Освободи!
— Но ведь если я её отвяжу, собор лишится своего духа.
— Свято место пусто не бывает, не одна она там, появится другой.
— А ты?
— Я лучше буду в одиночестве исполнять свой долг, чем постоянно думать о том, как она мучается. Мне будет достаточно того, что у неё всё хорошо и она свободна.
Искренность рыцаря растрогала ведьму, и она обещала подумать. Может быть, у неё получится снять проклятие и очистить от него дух погибшей ведьмы, а тогда отвязать её от места будет совсем не трудно.

Янка полночи провозилась с заказами и поисками записей о призраках и посмертии, но поняла, что информации слишком мало. Во сне она снова видела костры и всполохи пламени, а на следующее утро, отправившись разносить готовую работу клиентам, зашла и к ожидающей свой гороскоп женщине. Они обсудили полученные результаты, девушка внесла пояснения в сопроводительный текст, клиентка напоила её чаем с домашней выпечкой и свежими сплетнями. Ведьма снова попросилась на чердак, объяснив это тем, что давно нигде так спокойно себя не чувствовала, как там, в окружении старой мебели и полок с книгами. Женщина без раздумий согласилась — мало ли, что этим астрологам в голову взбредёт. Янка ей нравилась, а на чердаке не хранилось ничего ценного или нужного хозяйке дома. Ну не вынесет же гостья в кармане старый дубовый стол или бюро? А если бы и вынесла, то никому эта рухлядь всё равно не нужна, да выкинуть жалко.
Дух пожилого библиотекаря встретил ведьму весьма радушно, с удовольствием её выслушал и вызвался поискать для неё необходимые сведения.
— Постараемся помочь пану рыцарю и его прекрасной даме, — предвкушая интересную работу, улыбнулся он.
— Откуда вы знаете, что она прекрасна?
— Смею надеяться. Разве не все молодые ведьмы удивительно хороши? — подмигнул ей старичок.
Янка смущённо зарделась и заправила выбившуюся из причёски прядь волос за ухо:
— Видимо, при жизни вы были сердцеедом.
— Ах, милая, в своё время я больше внимания уделял книгам, чем женщинам, о чём впоследствии сильно жалел. Я уже давно мёртв, и ложное чувство скромности не мешает мне делать комплименты красивым женщинам. Правда, и удовольствие от этого уже совсем не то, — рассмеялся он. — Я вам с радостью помогу, но мне потребуется небольшое содействие.
— Всё, что смогу, — ответила ведьма.
— Вам прекрасно известно, где находится самое большое количество архивной литературы в нашем городе…
— Конечно, это Клементинум.
— Ну вот, мне надо туда попасть.
— Каким же образом? — спросила она.
— Так как я не слишком привязан к месту своей смерти, то не будет ничего страшного, если на денёк перемещусь в библиотеку. Другое дело, что самостоятельно я этого сделать не смогу, а вот с вашей помощью — вполне.
Девушка ответила согласием, и они обсудили несколько способов того, как можно доставить в Клементинум призрак библиотекаря. В итоге сошлись на том, что придётся пожертвовать форзацем одной из книг, когда-то принадлежавших ему и хранившихся вместе с хламом на чердаке. Он долго охал и вздыхал, но всё-таки смог выбрать наименее ценный томик из коллекции, хотя для него это было всё равно что выбирать между собственными детищами — невозможно решить, кого из них ты любишь меньше. Указав ведьме книгу, старый призрак взвыл и покинул комнату сквозь стену. Янка быстро вырвала страницу, скомкала её и сунула в карман, не забыв прочитать формулу призыва. Убедившись, что дух библиотекаря надёжно привязан к бумажке, она попрощалась с хозяйкой дома, ответила согласием на радушное приглашение заходить в гости и ушла. Благо, до Клементинума было совсем недалеко — пара остановок метро да несколько минут пешком.

Присоединившись к группе туристов, девушка купила билет, расставшись почти со всей наличностью, дождалась начала экскурсии, добралась до входа в библиотеку, старательно ахая и охая во время рассказа старушки гида, и, присев со смартфоном в руке перед дверями библиотеки, чтобы сделать фото, якобы случайно выронила на пол из кармана скомканный до состояния маленького плотного шарика листочек форзаца. Заметив, что гид на неё не смотрит, она ловко пнула его за ограждённую территорию, закатив под дверь. С чувством выполненного долга девушка продолжила экскурсию, поднялась по крутой винтовой лестнице на смотровую площадку, где насладилась видом Праги, и за компанию с туристами сделала пару неплохих фотографий. Тем не менее Янка чувствовала, что даже этот прекрасный вид не заменит ей ощущение покоя и умиротворения, появляющееся на смотровой башне собора Святого Вита.

На обратном пути ведьма вспомнила, что они с библиотекарем не договорились, когда именно его ждать обратно, поэтому позволила людскому потоку подхватить себя и смешать с толпой. Вместе с группой неугомонных китайских туристов она зашла в одну из кофеен недалеко от Староместской площади и купила пару шариков восхитительного мороженого в трдельнике. Потом прошлась по сувенирным лавкам, в огромном количестве встречающимся тут и там, посмеялась над забавными магнитами, рассчитанными на туристов, повертела в руках пухлых улыбчивых Кротиков на любой вкус и размер и купила одного — в весёлой полосатой вязаной шапочке — для Томашека, сына хозяйки дома, в котором жила Янка. Затем, решив, что поиски в архиве могут занять довольно много времени, она отправилась домой.
Томаш, Томичко или Томашек — весёлый и непоседливый мальчишка — очень нравился ведьме. Может быть, она чувствовала за него ответственность, ведь, если бы не помощь Янки, хозяйка дома так и не смогла бы исполнить свою заветную мечту — стать матерью? А может, всё дело в характере ребёнка и его способности быть везде и всюду, где происходит хоть что-то мало-мальски интересное? Или их сблизила бесконечная любовь к сказкам и легендам, которых ведьма знала неисчислимое множество? Некоторые истории она услышала от своей тёти, взявшей на воспитание Янку после смерти родителей. Девушка давно подозревала, что кое-какие события из этих рассказов происходили с самой тётей или её знакомыми, ведь ей самой иногда доводилось стать очевидцем или участником интересных и захватывающих событий. Особенно в последнее время.

Следующие дни ведьма снова провела в работе за городом, поэтому у неё никак не получалось навестить пожилого библиотекаря и поинтересоваться, что тому удалось разузнать. Подгоняемая любопытством, Янка появилась на пороге чердачной комнаты, и на неё тут же налетел, заламывая руки в нетерпении, призрак:
— Ну где вы ходите? У меня для вас столько новостей!
Оказалось, что старичок не зря провёл время в библиотеке и задержался он там больше, чем на сутки — столько, сколько смог выдержать, потому что добровольно покинуть этот храм науки он не мог и копался в архивах до тех пор, пока его буквально не выдернуло обратно. Призрак перешерстил всё, что касалось сведений об аутодафе, нашёл примерное место на карте, где происходили казни, и даже добыл описание обряда очищения проклятой души!
— Какой же вы молодец! — счастливо вздохнула ведьма.
— Не время расслабляться, у нас с вами ещё много работы. Теперь нужно систематизировать всю добытую информацию и сопоставить данные. Так как я дух бестелесный — вы будете мне ассистировать.
— А как же вы читали архивы?
Призрак улыбнулся, подлетел к ближайшему тому, которым оказался толковый словарь, вспыхнул ярким светом, разгоняя пыль с обложки, и медленно целиком погрузился в книгу. Через пару минут он с мечтательной улыбкой вынырнул наружу:
— Теперь мне не надо тратить время на чтение, чтобы узнать, о чём написано в книге или документе, я воспринимаю информацию всем эфирным телом.
— Здорово! — обрадовалась девушка.
— Должны же быть преимущества и у моего текущего бестелесного состояния, — согласился с ней библиотекарь.
Весь оставшийся день Янка работала под руководством призрака. Всё-таки ей повезло, что и после смерти старичок обладал способностью запоминать огромное количество изученного. Ведьма таскала туда-сюда тяжеленные тома, открывала их по точному указанию на нужных страницах, делала выписки из текста — библиотекарь только показывал: от сих до сих, — потом хваталась за следующую книгу. Уносила одну стопку, приносила другую. Таким образом она исписала уйму листов бумаги, из которых призрак пообещал ей сделать краткую смысловую выжимку, потому что не всё из этих записей было девушке понятно. Затем дело дошло до карт:
их пришлось копировать, за неимением светового стола — через оконное стекло. Она переводила участок карты на кальку, потом эту кальку накладывали на разложенную на столе карту города, сопоставляя старое расположение и новое, благо, историческая часть города не сильно изменилась. В итоге сначала вычислили район города, а затем площадь. Рухнув в кресло, ведьма вытерла рукавом пот со лба, заметив, что ладони её испачканы в отпечатках чернил и пыли от книг.
Она достала из сумки влажные салфетки, вытерла лицо, руки и по привычке протянула упаковку библиотекарю. Оба рассмеялись. Тот порадовался, что на него давно уже не действуют пыль и грязь и он лишён необходимости есть и спать, а поэтому может всё время посвятить любимым книгам. Янка поблагодарила его за неоценимую помощь, а он стал отнекиваться:
— Ну что вы, это же так приятно — снова чувствовать себя если не живым, то нужным! Информация — это всё, чем я владею. Тем более, никогда не мог предположить, что хотя бы после смерти смогу поучаствовать в настоящих приключениях! Проклятия, ведьмы, аутодафе! Простите мне мою увлечённость. А ведь я так и думал. Вряд ли столь рядовую казнь стали бы проводить на Староместской. Это Итальянский плац, ныне известный как Малостранская площадь. Рынок, позорный столб, виселица — всё, что нужно для развлечения.
— Трудно поверить, что когда-то на Староместской и Малостранской устраивались публичные казни, а на Карловом мосту были вывешены головы казнённых дворян.
— Яночка, вы позволите мне так вас называть? — Ведьма кивнула, и призрак продолжил: — Средневековье сейчас принято романтизировать: отважные рыцари, прекрасные дамы, могущественные мудрые правители. А ведь это прежде всего кровь, грязь и страх. Безусловно, после гуситских войн там ничего не осталось в первозданном виде, сплошная реконструкция, но ведь и нам нужен скорее символ, чем артефакт. Подойдёт всё, что угодно, даже кусок брусчатки, главное, чтобы он касался земли этого места. Вот только добыть его придётся вам, Яночка.
— Как вы себе это представляете?
— Не знаю, — развёл руками призрак. — А кто из нас двоих ведьма? Придумайте что-нибудь. Ориентируйтесь на ратушу или чумной столб — раньше там был фонтан.
— Как скоро я должна добыть этот артефакт? — вынырнув из глубоких раздумий, спросила девушка.
— Не торопитесь, пара дней в запасе у нас точно есть.
Янка как могла откладывала визит на Малостранскую, но сколько ни тяни время, а решаться придётся.
На площади было людно. Очень. Сновали горожане и автомобили, всё шумело, двигалось и грохотало. Грохотало? Ведьма осмотрелась: возле монументального творения архитектора Джиованни Батиста Аллипранди — чумного столба — несколько рабочих в ярких жилетах меняли брусчатку, часть которой теперь лежала бесполезной россыпью камней.
«Это же то, что нужно!» — обрадованно выдохнула девушка.

На ведущиеся работы никто не обращал внимания, только прохожие морщились от громкого звука отбойного молотка. Подобравшись ближе, ведьма, укрывшись за одним из припаркованных автомобилей, внушила рабочим нестерпимое желание перекусить, благо приближалось обеденное время, дождалась, пока они уберут инструменты, натянут заградительную ленту и уйдут, подошла как можно ближе и выругалась — отбой оказался за лентой. Лезть за огороженную территорию она не рискнула, значит, надо было попытаться добыть один из ещё не отколотых камней возле ремонтируемого участка.
Девушка понадеялась, что в алом трикотажном платье с объёмным капюшоном, короткой кожаной курточке и тёмных очках сойдёт за одну из эксцентричных туристок на случай, если кто-то заметит, как она пытается отковырять один из камней. В крайнем случае, можно будет соврать о внезапно слетевшем колечке или потерянной линзе. Брусчатка не поддавалась. Янка добавила к физическим усилиям совсем немного магических и не глядя схватила наконец-то отделившийся камень, сунула его в глубокий карман платья и постаралась как можно быстрее убраться с места кражи. Чувствовала она себя при этом донельзя глупо.
«Никогда не думала, что однажды придётся воровать брусчатку».
Добытый артефакт в кармане неприятно долбил по ноге и выглядел весьма странно, поэтому девушка обхватила его рукой, а вторую руку сунула в другой карман и сжала в кулак для симметрии. Больше всего ей хотелось провалиться сквозь землю. Добравшись до дома, Янка бросила принесённый кусок брусчатки на полку, платье отправила в стирку, а себе заварила большую чашку успокоительного сбора — сейчас ей очень нужен был хороший чай и время на раздумья.

Когда ведьма пришла к библиотекарю с сообщением, что камень у неё, тот показал описание обряда, ритуальные письмена, текст заклинания и молитвы, которая должна способствовать освобождению избавленной от проклятия души, и список необходимых ингредиентов, возглавляли который артефакты, связанные с землёй места привязки.
— Что?! Территория собора Святого Вита выложена каменной плиткой, как дворцовая площадь, — тут незаметно стащить не получится! — возмущалась девушка.
— Скажите, часть сооружения по-прежнему в строительных лесах? — лукаво улыбнулся старичок. — Его всё время реконструируют.
— Да, но не предлагаете же вы мне лезть под строительную сетку на глазах у туристов?
— Раз вы категорически против — конечно, нет. Но, может быть, у вас есть пара знакомых мальчишек, которым будет достаточно протянуть руку за ограждение и вытащить несколько мелких камешков? Никто не обратит внимание на крутящихся под ногами детей — обычно все смотрят наверх.

По дороге домой Янка поймала бегающего по улице с ватагой мальчишек Томашека и попросила его о помощи. Тот с радостью согласился, но разделить приключение с приятелями отказался категорически:
— Сам справлюсь. Что я, маленький, что ли?
Пообещав юному другу за помощь вкусное мороженое и новую сказку, девушка пошла отпрашивать его у матери: давно обещала прокатить мальчика на речном трамвайчике, да всё времени не хватало, а сейчас и время есть, и погода отличная. Заверив, что непременно накормит ребёнка нормальным обедом вместо бесконечных сладостей и вовремя вернёт домой, она поднялась к себе в мансарду, выложила надиктованный призраком список и, захватив с собой крутящегося у лестницы мальчишку, направилась за недостающими, но такими важными артефактами. Отделаться общими словами и лёгкой прогулкой не вышло — ребёнок с ангельской внешностью обладал хваткой бульдога, если дело касалось тайн и легенд. Он вытянул из неё описание призрачного рыцаря, историю Карлова моста, который был ареной ожесточённых сражений в конце тридцатилетней войны, и точное количество камешков, необходимых для ритуала. А их надо было ни много ни мало — тринадцать.

Прокатившись по Влтаве и пообедав в ресторанчике у моста — гулять так гулять, ведьма и мальчик догуляли до Пражского града, посмотрели смену почётного караула и вслед за туристами пошли прямиком к собору. Там Янка сразу потеряла из виду прошмыгнувшего куда-то Томашека, поэтому принялась прогуливаться по площади туда-сюда, разглядывая великолепное величественное здание при дневном свете — она давно привыкла приходить к нему после закрытия. И только после того, как её отвлёк от внимательного разглядывания горгулий-водостоков вернувшийся Томаш, довольно похлопывающий себя по плотно набитым кармашкам джинсовых шорт, ведьма подумала, что сама могла легко добыть искомое, просто придя после заката, когда территория Пражского града закрыта для посещения!
Ну что ж, дело сделано, а каким образом — не так уж важно, тем более, что день, проведённый с ребёнком, был на редкость приятным и весёлым. На обратном пути они зашли в Вояновы сады, чтобы покормить ещё хвостатых павлинов, не обошли своим вниманием и лебедей, хотя мальчишке больше нравились пёстрые забавные нагловатые утки, переворачивающиеся кверху лапами в борьбе за брошенными крошками. Девушка сфотографировала смеющегося Томашека на поистине открыточном фоне открывающегося вида на город и предложила ему пойти домой. По пути они купили мороженого, и с рук на руки переданный матери ребёнок был абсолютно счастлив. Правда, всю дорогу домой он клянчил у Янки разрешение хоть одним глазком посмотреть на грядущий ритуал, но та была неумолима:
— Нет. Я раньше никогда не проводила ничего подобного, а сил у этой ведьмы хватало, чтобы причинить мне реальные травмы, и, если что-то пойдёт не так, я смогу защитить себя, пан библиотекарь давно мёртв и ему огонь не грозит, а что будет с тобой?
— Ты же говорила, что там будут одни камни, что может случиться?
— Вот именно, Томичко, если начнут гореть и плавиться камни, что будет с тобой?
Оставив озадаченного мальчишку размышлять об этом, ведьма забрала у него свои тринадцать камешков и поднялась к себе в комнату.

Янка была так взволнована необходимостью добычи артефактов, связанных с местом казни, или привязки на глазах у посторонних зевак, что даже не заметила, как её сны стали гораздо спокойнее и легче, когда из них исчез сопровождающий её уже вторую неделю запах гари. Поделившись этим с библиотекарем, ведьма задала ему давно не дававший покоя вопрос:
— Почему она не является сама, если так хочет поговорить?
— Вам доводилось видеть тела людей, погибших при пожаре? — ответил ей он. — Поверьте мне, зрелище не для слабонервных, поэтому я понимаю пани в её стремлении остаться неузнанной. Видите ли, мы, призраки, остаемся в том виде, в котором нас застигла смерть. К тому же проявить себя в полной мере она может только в месте, к которому привязана, а остальное — это так, её стремление быть услышанной. Сила воли.
— Ничего себе, — хмыкнула Янка, — одной силой воли деревья жечь.
— Бросьте, это всего лишь иллюзия, хоть и очень натуральная. Значит, слухи о её умении колдовать были не так уж преувеличены, — улыбнулся старик. — Вы окажете услугу коллеге, а мне хватит просто возможности кому-то помочь. Это так приятно — быть полезным, даже сейчас. Я уже столько лет мёртв, а стремление приносить пользу живому и неживому осталось. С моими энциклопедическими знаниями… Это не голова — это библиотека, — постучал он себя согнутым указательным пальцем по лбу, — здесь столько всего хранится! И без всяких каталогов, — призрак рассмеялся и потёр руки. — Ну, приступим к работе!
— Давайте, — согласилась девушка, — но меня ещё интересует, как прах сожжённой ведьмы мог оказаться на освящённой земле?
— Всем известно, что строительство собора Святого Вита длилось почти шестьсот лет, на месте нынешних башен была то грандиозная стройка, то реконструкция построенного. Что же касается нашей ведьмы, я полагаю — аутодафе прошло с нарушениями, ведь сама казнь через сожжение должна была очистить душу виновной, а не обречь её на проклятие и вечные мучения. Следовательно, здесь замешано личное неприязненное отношение. К примеру, священник, отпускающий грехи перед казнью, эту конкретную приговорённую намеренно обошёл. Это же могло поспособствовать нынешнему местоположению праха: достаточно добавить щепоть в строительный раствор — и всё. А если провести привязку по всем правилам, то мы как раз и получим вечное проклятие, благодаря которому несчастная ведьма обрела столь трагическое посмертие. Её душа не очищена и не свободна. Она продолжает нести наказание, но это противоречит всем христианским догматам, поэтому я уверен, что нам не очень сложно будет исполнить просьбу пана рыцаря, хотя потрудиться придётся. Ритуал предлагаю провести на Белтайн. Никто не удивится ещё одному костру среди многочисленных «па́лени чародейниц», но лучше не попадаться лишний раз на глаза зевакам — есть у вас такое место?
(Последняя апрельская ночь традиционно считается в Чехии связанной с ведьмами. Чтобы защититься от слетающихся на шабаш сил тьмы, люди жгли большие костры и устраивали шумные игрища с песнями и плясками — считалось, что это отпугивало «чародейниц» и «ежибаб». Традиция сохранилась и поныне. Часто это сопровождается выбором самой красивой «ведьмы», ярмарками и народными гуляньями. — Прим. авт.)
— Есть, — ответила Янка, вспоминая каменный мешок внутреннего дворика, где встречалась с призраком из свиты короля Дикой Охоты.
— Вот и ладненько.

В оставшееся до Белтайна время ведьма и призрак подробно обсудили обряд и распределили роли. Библиотекарь несколько раз проверил расчёты и вызвался читать молитву:
— При жизни я был примерным христианином. Да и ваша связь с Собором не кажется мне случайной — сам город выбрал вас своим орудием. Однажды решившись, вы сделали шаг в историю, отступать поздно.
Вечером тридцатого апреля Янка под чутким руководством призрака — на этот раз его привязали к тому самому блокноту ведьмы, в котором она делала записи, связанные с ритуалом, и книги портить не пришлось — занялась черчением: внутренний круг с фигурой призыва и артефактом с места казни, внешний — не позволяющий духу покинуть предназначенное ему место до конца проведения ритуала, окружённый письменами по числу камешков из собора. Сами камешки девушка должна была положить по сигналу библиотекаря в строго предназначенный для этого момент.
С самого начала чтения заклинания, после первого же расплескавшегося звуком в тишине слова, во внутреннем круге дрожащее марево горячего воздуха обрисовало женскую фигурку, текущую и пляшущую в вечерней прохладе вместе с порывами лёгкого ветра. С каждым следующим словом ветер усиливался, образ стоящей в кругу ведьмы становился чётче и объёмней. К тому моменту, как пан библиотекарь начал читать молитву, из круга наружу стали бить лучи света, в которые Янка подбрасывала зажатые в кулаке камешки. Десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать... четырнадцать? Пятнадцать! Шестнадцать! Семнадцать!
— Боже, я где-то просчитался! Как же так? — вцепился в свою призрачную шевелюру пальцами библиотекарь.
— Что делать? — спросила Янка, понимая, что происходящее выходит из-под контроля и не сдерживаемые ничем лучи света разрывают начерченную фигуру, тело ведьмы в кругу в миг приняло свой посмертный обожжённый вид и вспыхнуло ярким пламенем.
— Бегите, спасайтесь, я постараюсь закончить ритуал! — крикнул он девушке.
— Ничего не выйдет, — поняв, что в этом маленьком дворе сейчас разразится самый натуральный ад, она пыталась найти выход из ситуации. Должно же быть что-то, что поможет, обязательно!
В это мгновение из круга раздался страшный крик, наполнивший собой всё пространство. Ведьма на мгновение оглохла, поэтому не сразу услышала голос из тени на углу, возле выхода на улицу:
— Тётя Янка, тётя Янка, у меня есть ещё! Держи!
Девушка дёрнулась на звук и увидела бегущего к ней Томашека, на открытой ладони которого темнела россыпь мелких камешков.
— Я тебе набрал и себе немножко, чтобы в ведьмака с пацанами поиграть. Я не нарочно, только посмотреть, — бормотал мальчик.
Ведьма, схватив камешки, быстро разложила их в недостающих местах, перекрыв бьющие в темноту лучи, и всё закончилось — стихло взметнувшееся в последний раз в небеса пламя.
Янка стояла зажмурившись и прижимая к себе мальчика, уткнувшегося лицом в её платье, обхватившего её ручонками за пояс. Рядом заканчивал молитву старичок библиотекарь, который единственный не растерялся и быстро пришёл в себя, не обращая внимания на всё происходящее.
Когда прозвучало последнее слово, фигура в кругу вспыхнула ярким светом и исчезла. Янка, закрыв глаза, выдохнула облегчённо:
— Уф-ф, всё.
— Какая красивая! — услышала она восхищённый возглас Томашека.
— Кто? — открыв глаза, ведьма увидела прямо перед собой в кругу молоденькую девушку:
ямочки на щёчках, озорные глаза, нарядное розовое платье да того же цвета лента в пушистых каштановых волосах. Она в благодарном порыве прижала руки к груди и сначала поклонилась пану библиотекарю — тот ответил ей со всей серьёзностью, — затем, весело улыбнувшись, кивнула Янке и подманила к себе пальцем мальчишку, не сводившего с неё восхищённых глаз. Тот, ни чуточки не боясь, подошёл. Юная ведьмочка наклонилась к нему, шепнув что-то на ухо, взъерошила мягкие кудряшки на его пушистой голове и мягко подтолкнула Томашека обратно к взрослым. Потом, устремившись всем телом к собору Святого Вита, вдруг рассыпалась искрами и исчезла.
— Что же это? Что мы наделали? — спросила Янка у библиотекаря.
— Вы сделали то, чего не мог ранее ни один смертный, — очистили душу от гложущего её проклятия. А покидать этот мир или остаться в нём — личное дело каждого из нас. Видимо, у этой красавицы есть ещё незаконченные дела.
— Это потому не могли, что у остальных не было такого помощника с энциклопедической памятью и стремлением быть полезным несмотря ни на что, — улыбнулась ему устало ведьма. — Но как же моё обещание рыцарю, что я ему скажу?
— Я думаю, говорить ничего не придётся. А если сегодня в час перед рассветом вы прогуляетесь в сторону Карлова моста, то вполне можете стать свидетелем появления новой городской легенды.
— Тётя Яночка, возьми меня с собой! — дергая девушку за рукав, попросил Томашек.
— И не подумаю, — ответила та, — тебе давно спать пора. К тому же когда это тебе стали интересны истории о любви?
— Фу-у, опять любовь, — скривился мальчишка. — А здорово я тебе помог, правда?
— Правда, — ведьма обняла его за плечи и, кивнув на прощание призраку, который обещал навести относительный порядок, повела его домой. — А что тебе прошептала та девушка в платье?
— Она сказала, что я её герой.
— Значит, так оно и есть.

Дождавшись предрассветного часа, Янка вышла на прогулку и, не дойдя немного до Староместской башни, остановилась. Отсюда ей было видно, как медленно, задумчиво шагает по мосту призрачный рыцарь.
«А ведь он ждёт, — поняла ведьма, — ждёт новостей, которые так жаждет и так боится услышать».
Она перевела взгляд на собор Святого Вита и увидела, как на одной из его башен ярко вспыхнула искорка, сорвалась вниз, понеслась вдоль улиц, увеличиваясь в размере и принимая облик милой девушки в розовом платье. Словно почувствовав что-то, рыцарь обернулся в ту сторону и застыл, не веря себе. Оказавшись возле моста, юная ведьмочка нерешительно замерла, затем, встряхнув локонами, звонко рассмеялась и, подбежав, кинулась на шею молча стоявшему рыцарю. Он легко подхватил её на руки и закружил, словно утренний ветер лепестки сакуры.
— Один час, — сказала она.
— Целый час, — эхом ответил он ей.
— Раз в год.
— Каждый год!
Каждый год один-единственный предрассветный час первого мая эти двое смогут провести вместе.

Так они и стояли обнявшись: отважный рыцарь, хранитель Карлова моста, и юная девушка, дух собора Святого Вита, которая предпочла благому посмертию вечность рядом с любимым.

«А ведь это их самая первая встреча», — подумала ведьма, оставшаяся в тени башни незамеченной.
Рыцарь галантным жестом предложил своей спутнице руку, девушка весело её подхватила, и так они гуляли: то говорили и не могли наговориться, то замолкали, и даже звук их дыхания не тревожил утреннюю тишину.
Янка решила, что ей нечего больше здесь делать. Работу она выполнила, пусть и не целиком, а у старого города наконец-то появилась своя новая сказка.



фотограф: instagram.com/vetrana/

@темы: Моё, Сказки, Муз