Если я вас напрягаю или раздражаю, то Вы всегда можете забиться в угол и по рыдать! лишь маво миленка рожа на волшебную похожа нос крючком, глаза горят патлы шваброй, слюни- яд!
Москва - огромная коробка. Днём с подарками, вечером с сюрпризами.
Бежать по карте, не по наитию. Только и успеваешь выхватить взглядом тут прилипшую над темным куполом храма блëстку луны, превратившуюся в сюрреалистический крест с полумесяцем, там затаившегося на газоне целлофанового лицехвата.
Граждане, будьте бдительны! Выброшенные перчатки вечером выходят на охоту.
Днём проносится под ногами темная поверхность Красной площади. Опять, а ведь ехали не сюда. Пылятся по углам приземистые музейные хранители Кремля.
Гудит, перекатывается, грохочет раскидистая паутина метрополитена, судорожно перебирает конечными станциями, жадно проталкивает сосудистыми переходами полупереваренную пассажирскую массу, выплевывая на поверхность пустоглазую шелуху.
Гулять надо пешком и по поверхности.
Носишься, торопишься, слизывая взглядом с поверхностей кричащие рекламные вывески, солидные в своей простоте названия центральных магазинов и магазинчиков, знакомые по далекому детству названия улиц. Пробуешь, подбрасывая на языке, новые и забавные.
Нервничаешь, пытаясь впихнуть невпихуемое в ювелирный кармашек оставшегося времени и устало разглядываешь в Космическое окно воспалëнную нитку заката над ВДНХ.
Выпотрошенным макетом дремлет у горизонта Буран.
Разная. Нелепая. Несуразная. Мощная. Всепоглощающая и бессонная. Ей всегда некогда, но если остановиться на миг, то обязательно найдется что-то личное, единственное, оставленное ей именно для тебя. Потому что, а как же иначе? Не отпускать же теперь без подарка. И ты вернёшься. Просто, чтобы сказать спасибо и обнять в ответ.
Бежать по карте, не по наитию. Только и успеваешь выхватить взглядом тут прилипшую над темным куполом храма блëстку луны, превратившуюся в сюрреалистический крест с полумесяцем, там затаившегося на газоне целлофанового лицехвата.
Граждане, будьте бдительны! Выброшенные перчатки вечером выходят на охоту.
Днём проносится под ногами темная поверхность Красной площади. Опять, а ведь ехали не сюда. Пылятся по углам приземистые музейные хранители Кремля.
Гудит, перекатывается, грохочет раскидистая паутина метрополитена, судорожно перебирает конечными станциями, жадно проталкивает сосудистыми переходами полупереваренную пассажирскую массу, выплевывая на поверхность пустоглазую шелуху.
Гулять надо пешком и по поверхности.
Носишься, торопишься, слизывая взглядом с поверхностей кричащие рекламные вывески, солидные в своей простоте названия центральных магазинов и магазинчиков, знакомые по далекому детству названия улиц. Пробуешь, подбрасывая на языке, новые и забавные.
Нервничаешь, пытаясь впихнуть невпихуемое в ювелирный кармашек оставшегося времени и устало разглядываешь в Космическое окно воспалëнную нитку заката над ВДНХ.
Выпотрошенным макетом дремлет у горизонта Буран.
Разная. Нелепая. Несуразная. Мощная. Всепоглощающая и бессонная. Ей всегда некогда, но если остановиться на миг, то обязательно найдется что-то личное, единственное, оставленное ей именно для тебя. Потому что, а как же иначе? Не отпускать же теперь без подарка. И ты вернёшься. Просто, чтобы сказать спасибо и обнять в ответ.